ВЕТВИ ОДНОГО ДЕРЕВА
Это случилось в году примерно 1762-м. Екатерина II поинтересовалась у царедворцев, почему Поволжье столь пустынно.
- Так там ведь ничего не родится, - ответили придворные.
- В таком случае засейте те земли немцами, - распорядилась императрица. – Может, что-то путное и вырастет.
Были изданы два манифеста: царица любезно приглашала жителей Европы свободно поселяться в «наивыгоднейших к обитанию рода человеческого полезнейших местах империи, до того праздно остающихся».
И «ЗАСЕВАЛИСЬ» ЗЕМЛИ НЕМЦАМИ
После тех манифестов потянулись на Волгу переселенцы из Баварии и Лотарингии, Вестфалии и Швабии, Эльзаса и других германских земель. Большинство осело в Саратовской губернии. В Симбирской в самом конце позапрошлого века немецкого населения было немного – всего-то 1040 человек. Однако в это число не вошли поселения, которые тогда лежали за пределами губернии, а потом оказались в границах нашей области.
Многие из бывших иностранцев внесли заметный вклад в экономику и культуру симбирского края.
Революционер-демократ И.И. Гольц-Миллер, проживавший в Карсуне, создал стихотворение «Слушай!», ставшее любимой песней демократической молодёжи всей России. Стихами, написанными в нашем уезде (Карсунском), Иван Иванович заявил о себе как поэт некрасовской школы.
По проекту другого немца – А.А. Шодэ - в Симбирске были возведены дом-памятник И.А. Гончарову на бульваре Новый Венец, здание Государственного банка (улица Гончарова), перестроена лютеранская церковь (улица Железной Дивизии). Август Августович вошёл и в историю села Акшуат. Здесь по его проекту построили школьное здание, ныне старинную постройку занимает клуб.
Строительством железнодорожной ветки через Барыш на Сызрань руководил барон фон Мекк. Позднее Николай Карлович стал председателем правления Московско-Казанской железной дороги.
В северной стороне нынешней Самарской области есть сёла и посёлки с красивыми поэтическими именами: Елховка, Серные Воды, Суходол, Тёплый Стан, Челно-Вершины… И тут же районный центр с таким прозаическим названием – Кошки. В селе Сосновка Кошкинского района в один из последних дней девятнадцатого столетия в семье Людвига Мантай появился на свет сын Альберт.
Родители, ставшие русскими по языку, по обычаям оставались истыми немцами. В доме царил порядок в большом и малом, взрослые работали без халтуры, детей приучали быть пунктуальными. По праздникам, иногда и в будни для гостей выставляли продукт, какого не знали в русских семьях, - колбасу. Подобное кушанье делали и местные татары, но у Мантай она получалась особенной.
АЛЬБЕРТ ЛЮДВИГОВИЧ
Альберт вырос трудолюбивым, постоянно тянулся к знаниям. Был активным комсомольцем, и его, достойного полпреда молодёжи Мелекесского уезда и всей Самарской губернии, послали на учёбу в Москву. У него к тому времени уже две дочери, два колокольчика, наполнявших жизнь молодых родителей безмерным счастьем.
Выпускника столичного института направили под Саратов, в существующую с 1923 года автономную Советскую Социалистическую Республику немцев Поволжья. Тогда многие тамошние города и веси носили другие названия. Сегодняшний Энгельс – республиканская столица в прошлом – назывался Покровском, город Маркс – Екатериненштадтом, Красноармейск – Бальцером. Вся территория была поделена, вместо привычных ныне районов, на национальные кантоны. Мантай преподавал в покровском вузе, возглавлял политотдел машинно-тракторной станции.
Село Зельман (теперешний посёлок Ровное). Там Альберт Людвигович работал вторым секретарём кантонского комитета ВКП(б). Там он стал очевидцем великих и в то же время страшных событий. Был арестован его соратник и друг, первый секретарь кантонкома. Альберта Людвиговича обвинили в близорукости, дескать, не рассмотрел в гражданине Миллере врага народа, и исключили из партии.
Он вернулся в Кошкинский район, в село Большую Константиновку, где уже доводилось работать.
Возвращение… Не так-то просто воссоздать порушенное. Работал счетоводом в кустарной артели. Жил под постоянным страхом ареста.
Его держали в заключении десять месяцев. Десять месяцев допросов, унижений. Разобрались, освободили. Были арестованы четверо его братьев. Германа, председателя сельсовета, сослали в Соликамск, где он и сгинул. Неизвестны судьбы Эдуарда, Вильгельма, Герберта.
Семья Альберта Людвиговича переехала в Барыш. Жили в бывшем доме купца Шатрова. Мантай устроился преподавателем немецкого языка в нынешнюю городскую школу №1.
Как-то в учительской зашёл разговор о нелёгкой жизни многодетных семей: там, мол, детишкам и одеть-то нечего, и голодают порой…
- У нас семья тоже не маленькая, - разоткровенничался Альберт Людвигович. – Не голодаем. Сварим картошку, намажем горчицей… Вкусно.
Об этом разговоре узнали органы. В словах учителя усмотрели намёк на горькую жизнь советских людей.
Судебное заседание шло считанные минуты. Мантая приговорили к восьми годам лагерей. Его не стало на самом переломе войны – в 1943-м.
Семью выселили из шатровской двухэтажки, начались скитания по частным съёмным углам.
ЗИНАИДА АЛЬБЕРТОВНА
В двадцатые годы прошлого столетия в Мелекесском уезде существовала немецкая Константиновская волость. Там, в Большой Константиновке, у Альберта Людвиговича родилась третья дочь – Зинаида, нынешняя жительница нашего города.
Траектория её жизни во многом повторила родительскую. Те же город Покровск и село Зельман с лодками на Волге, с верблюдами на улицах. Тот же Кошкинский район с небольшой речкой. Зинаида росла способной к разным шалостям, не трусливой девчонкой. Как-то, озорства ради, она, не умеющая плавать, прыгнула с лодки в волжскую волну. Сполна нахлебалась воды, прежде чем её спас взрослый парень. А сколько раз, применив всю свою детскую силёнку, отбирала у старшей сестры ключ от маминых вареньевых припасов.
Мама. Она была большая мастерица. Как бы ни уставала за день, вечером, после всех хлопот с детьми, усаживалась за швейную машинку. Мама обшивала многих в Барыше.
Тётя. Милая, добрая Эмилия Карловна.У неё было семеро детей. В войну её, как немку, выслали в Казахстан. Дорогой тётя потеряла четверых кровинок.
Сестра Валя. Её, семнадцатилетнюю, призвали на трудовой фронт. Сварщицей строила нефтеперерабатывающий завод. Старшая сестра всю свою трудовую жизнь провела при сварке. Умерла на исторической родине.
Родные души… Их сегодня нет рядом, они уже никогда не постучат в барышскую квартиру Зинаиды Альбертовны.
Сама она трудовой путь начала на барышской нефтебазе. В 17 лет стала преподавать иностранный язык, да так и проработала в первой городской школе до пенсии. Здесь же вёл уроки биологии родной брат.
В немецких семьях было принято первого сына называть именем отца. Альберт родился в Барыше незадолго до войны. Работал на редукторном заводе, в марьинской аптеке.
Человек растёт и на своём пути встречает тысячи чудесных людей. Но первый, кому хочет подражать во всём ребёнок, - это школьный учитель. Многие из барышцев и сегодня вспоминают, как боготворили дети Альберта Альбертовича.
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ
Для Зинаиды Альбертовны надёжным спутником жизни, что называется, третьим её плечом на долгие годы стал Александр Иванович Загумённов, человек известный в нашем и соседних районах.
Он родом из небольшого посёлка Луговой, что раскидал свои короткие улицы по левому берегу реки Вешкайма. С детства привыкший к крестьянскому труду, парень решил посвятить себя сельскому хозяйству, поступил в техникум большого приволжского села Усолье.
С первого раза зоотехника из него не получилось – помешала война. Служил боец в артиллерии. После победы его не отпустили домой. Старшина продолжил службу на Западной Украине, в тех местах, где прятались по лесам националистические банды.
Усольский техникум он всё-таки окончил. Получил и диплом сельхозинститута. Работал зоотехником в нашей Екатериновке, в тогдашнем колхозе «Путь Ильича». В те годы способных специалистов довольно часто переводили с одного места на другое, аналогичное; бросали, как было принято говорить, по начальственному приказу на прорыв. Александра Ивановича перевели с повышением – директором в инзенскую Панциревку.
За сто лет до его перевода на полях у Панциревки выращивали пшеницу, ячмень, свёклу, лён, табак, на склонах добывали мел и сбывали в село Никольское для нужд хрустального завода. Всем этим верховодил помещик П.Т. Морозов, монархист по идеологическим убеждениям, новатор, селекционер. А ещё Павел Тимофеевич выращивал птицу: кур, уток, гусей. Не удивительно, что спустя столетие на бывших морозовских землях процветало современное птицеводческое хозяйство, с земледельческим цехом, с мясо-молочным животноводством.
Ещё до Загумённова, в 1947 году, коллектив госплемптицезавода поставил задачу вывести породу собственных кур-рекордисток. Под руководством нового директора эта работа была завершена. Путём сложного скрещивания многих экземпляров нескольких пород получили рекордно продуктивную птицу. Именно такие куры нужны были стране в трудные первые послевоенные пятилетки: хорошо приспособленные к местным условиям, с крепкой конструкцией, удачно сочетающие в себе лучшие качества яичной и мясной продуктивности. На птицефермах области после замены беспородных кур панциревскими стали получать в год в среднем от каждой несушки почти на 50 яиц больше, чем прежде.
Александр Иванович возглавлял в Барыше инкубаторную станцию, районное управление сельского хозяйства, в Жадовке – отделение совхоза-техникума, в Николаевке – птицефабрику.
Решили было супруги-пенсионеры Загумённовы переехать на жительство в Германию. Виз им не выдали. В последние трудовые годы Александр Иванович командовал в Барыше штабом гражданской обороны, и стал, что называется, невыездным.