«Мои родители работали на Горьковском автозаводе, выпускавшем снаряды во время войны. Матери удалось с нами, троими малышками, выехать из самого пекла к сестре на юг Горьковской области, где было спокойно.
Отец ушёл на войну добровольцем, ему было тогда 33 года. Его мать, наша бабушка, сдала квартиру и весной приехала к нам.
Меня удивляют слова некоторых «историков» о том, что линия фронта была где-то под Сталинградом, что там, на верхней Волге, мы жили спокойно. Но это не так.
Жили мы в бараке в районе автозавода. Бомбил нас немец аккуратно, каждую ночь, а иногда и днём. Ночью нас выводили в коридор, как нам говорили, смотреть концерт. А потом – во двор, где наспех были выкопаны глубокие ямы, похожие на могилы, со ступеньками вниз. В этих ямах – «щелях» - мы сидели, пока выла сирена.
Выехать нам с мамой удалось поздней осенью. Мы долго просто жили на пристани. Ночью спали, как говорится, вповалку.
Однажды глубокой ночью подогнали баржу и полностью загрузили её людьми. Мы на неё сесть не успели: мать с нами троими не справилась, отец был на заводе, а бабушка стояла в очереди за хлебом, который продавали по карточкам. Как только баржа отошла от берега и вышла на быстринку с сильным течением, налетели самолёты с крестами. Как будто кто-то навёл врага! Баржу, конечно, потопили. Позже подошёл пароход, и мы на него спокойно сели и отплыли. Бомбёжки не было.
Вести быстро разлетелись, и все знали о случившемся, но говорили об этом втихомолку, без паники. Пароход был совсем пустой, по всей видимости, для избранных. Помню, как одна женщина угощала нас, детей, бутербродами с маслом и красной икрой. Это для нас была роскошь. По-разному люди жили, даже в те годы. Не все были патриотами: кто-то страдал, а кто-то – нет. Значит, знали, что произойдёт, чётко работала другая связь.
Но хорошего всегда бывает больше, и добро всегда побеждает, не только в сказках - с тем и живём.
На новом месте мы быстро устроились. Мать ходила копать окопы - они и до сих пор на нашей земле, как раны. То был адский труд, но необходимый тогда.
Нас сразу устроили в детсад, о котором остались хорошие воспоминания. Детсады спасали детей от голодной смерти. Воспитатели – замечательные люди: когда мы спали, они шили для нас халатики, трусики, панамки, в которых мы на 1 Мая ходили с флажками строем и пели: «Утро красит нежным цветом стены древнего Кремля».
Сейчас мне уже за 80. Хочу, чтобы любовь к Родине у нас была на первом месте, и чтоб поменьше было скептиков. Как говорится, хорошо там, где нас нет. И пусть дети наши и правнуки не соблазняются словами, что за границей где-то лучше. Пусть знают, что есть тоска по Родине. А это незаживающая и неизлечимая рана».
Свою историю Алевтина Алексеевна передала в стихах:
О войне
До Урала фашист не дошёл,
В своих расчётах просчитался.
Чего хотел – не получил,
И, обессилев, надорвался.
Я мало помню о войне,
Слишком была мала.
Но в Горьком бомбили завод,
Страдала и наша семья.
Бомбоубежища – «щели» -
Могилы не мёртвым – живым.
Они нас от смерти спасали –
Теперь благодарна им.
Завод выпускал снаряды,
Немец об этом знал.
Бомбил, попадая в цели,
Которые намечал.
Кто-то врага ориентировал,
Кто-то его наводил.
Верил ли гад тот в Бога?
Знал ли, что делал, творил?
Годы прошли, пролетели.
Как же ты, подлый, жил?
В ад или в рай собирался?
Скажи нам: куда угодил?