Полтора века назад в названиях селений симбирской земли можно было насчитать более ста помещичьих фамилий: Аксаковы, Баратаевы, Глотовы, Еделевы, Ишеевы, Матюнины, Чуфаровы… А ещё – Бекетовы, Кротовы, Подкуровы, Самайкины, Скугареевские и другие. И в нашей барышской местности было немало землевладельцев, оставивших свой след в наименованиях больших и малых селений: Голицыны, Дурасовы, Куракины, Поливановы, Ушаковы…
Гремячевка прежде была известна как сельцо Куракино. Местная легенда гласит, что помещик привёз сюда, в верховье речки Качимки, крепостных, выменяв их за несколько собак.
Деревушка относилась к приходу Никольской церкви ближайшего села Синодское, по-теперешнему – Красной Поляны. В 1780 году тут проживало 94 человека.
Второе название – от звонко шумящих родников. Гремячими криницами сельцо славилось и в не столь далёком прошлом. Один из ключей – Сокол – питал водой добрую половину деревни.
За 27 лет барышской жизни я побывал во всех сёлах, деревнях и посёлках района. Всегда интересовался прошлыми поколениями и, признаться, нигде не встречал столь богатой этимологии старинных личных имён, как в Гремячевке. Христина Березина, Маркел Кормилицын, Акулина, Анисим, Васёна, Увар Ларионовы, Илларион и Ефимия Липатовы, Ипатий Маркелов, Анфим и Афиноген Мельниковы, Артемий Сергеев, Далмат и Федосья Фарафонтовы… Далеко не полный перечень. А ещё я слышал здесь чистое, как вода родников, российское слово. Старина-матушка!..
В 1913 году в Куракине – 640 жителей при 98 дворах. Рядом с ним стал заселяться национальный посёлок, на картах 1926-го он значится как Сыроватинский, позднее принял имя великого кобзаря Тараса Шевченко. По прошествии лет шевченковцы начали разъезжаться по самым разным адресам. В Гремячевке появились украинские фамилии Пономаренко, Филинюк и другие.
14 октября 1929-го тут провели «День урожая». Потом он превратился в традиционный день коллективизации. Стали записывать в колхоз. Образовалась сельскохозяйственная артель «Новая жизнь».
Колхозная элита – председатель, его заместитель, счетовод, завхоз, кладовщик, заведующий фермой, бригадир. А ещё – два-три разнорабочих, выбранных в члены правления. Бригадиром одно время работал Степан Липатов, уже немолодой человек из местных. Колхозное правление возглавлял тоже местный - Антон Ларионов.
Первоначально своей техники не хватало, её присылали из МТС. Приходил американский «Фордзон», позднее – первенцы Сталинградского и Харьковского тракторных заводов. В 1933-м на гремячевских полях работал «железный конь» марки «Интер».
В первое время трактор для деревенского люда был невидальщиной, этаким чудом-юдом. Ещё больше дивился народ, особенно ребятишки, «кораблям пустыни». Верблюды, нагруженные шерстью из южных регионов страны, важно шествовали мимо Гремячевки в сторону Красной Поляны. Это гуртовщики везли сырьё на фабрику имени Ленина.
В летопись колхоза и всей деревни золотыми буквами были вписаны имена тракториста Ивана Липатова, плотников Якова Липатова и Антипа Малышева, работниц полеводческой бригады Евдокии Березиной, Анастасии Маркеловой, учительницы Анны Липатовой и многих других славных тружеников.
Находились, конечно, и такие, кто часто возле торговой лавки околачивался, раскуривая табачок, пока другие в поте лица в поле трудились. Таковым приносили из колхозного правления повестки. Если те на заседание правления не являлись, их судьбу решали заглазно: исключали из артели.
Всем колхозом выращивали, заготавливали, сдавали государству зерновые, подсолнечник, коноплю, пеньку, картофель, овощи. А ещё - мясо, животное масло, яйца, шерсть, кожсырьё, в том числе свиное…
До той поры, пока в Гремячевку не пришёл первый комбайн, хлеба вручную жали. Конные косилки, правда, были. Подростки снопы с поля подвозили. Запрягут, бывало, лошадёнку или быка – крути хвост, паренёк! А на току пыль столбом. Она - в воздухе, всё прошито, пропитано ею. Машина часто ломалась и тогда пшеничку вымолачивали цепами.
А ещё подростки каждодневно должны были носить воду из родника. У девчат это здорово получалось, ведь они носили вёдра на коромыслах. Пацаны пренебрегали этими толстыми изогнутыми планками с крючками на концах и на довольно длинном пути водицу теряли. Некоторые, правда, клали в полные вёдра лопушки – вода на неторопливом ходу не так расплёскивалась.
В первые годы коллективизации были необоснованно репрессированы 12 односельчан. В разряд кулацких отнесли и семью Г.Д. Спирина. Григория Дмитриевича обвинили в том, что он с 1912-го по 1929 год имел бакалейную лавку, по перворазрядному патенту держал на паях маслобойку. Спирины медленно, постепенно, через пот и мозоли, прибавляли к своему наделу земельные клочки. В 1930 году у них было уже четыре гектара посевов, лошадь, корова, пять голов мелкого скота – вполне достаточно, чтобы попасть у местных активистов в чёрный список. Семья обычно нанимала пару сезонных работников, это и послужило ещё одним поводом, чтобы писать, жаловаться на Спириных в разные инстанции. В марте 1931-го по решению общего собрания селян 62-летний Григорий Дмитриевич, его жена, три сына и сноха были высланы из родных мест.
Эта средняя по нашим масштабам деревня послала на фронт более сотни своих сынов. Не вернулось 48 односельчан. Имена всех героев - на памятнике, который установили в Красной Поляне, в парке Победы, в год 70-летия окончания Второй мировой.
В послевоенные годы в деревне ещё оставались мастера разных ремёсел. Делали конные ходы, хомуты и прочие необходимые колхозу предметы. Были умельцы, способные сработать недурные валенки. Но свою работу они выполняли тайком, ведь «кустари» обязаны были платить налог. Боялись доносчиков, которые заразили деревенских людей незнакомым им прежде вирусом недоверия друг к другу.
За околицей добывали белую глину. Она шла на текстильную фабрику посёлка имени Ленина, использовалась при обработке сукон (химикатов порою не хватало); ею же в деревнях обмазывали внутри стены домов, белили печи.
Голубизна речки Качимки отразилась в глазах многих гремячевцев и их детей. А внукам что осталось? Сегодняшняя Качимка шириной с полотенце. Бежит, извиваясь кнутом, исчезает в зелени леса. А ведь была когда-то полноводной. У Крутого Дола ребятишки любили купаться, в ямах ловили мелкую рыбёшку.
Деревенька была из двух улиц. Местечко с тремя домами по привычке называли Барским двором. Были клуб, магазин, школа на четыре класса. В школе - всего две комнаты, зимой учились при керосиновых лампах. Дети продолжали учёбу в десятилетке Русского Качима, многие выбирали профтехучилища, техникумы и вузы Ульяновска, пензенского Кузнецка…
В окрестностях – немало притягательных мест: урочища Журавлёво, Кувай, Лисье... А ещё - Студёное, где вырывались из-под земли холоднющие ключи. Славился родником Ильин Дол. Туда в Ильин день гремячевцы ходили помолиться у часовенки.
Деревенский народ чтил старинные обычаи. Поздней осенью, в Михайлов день, – престольный праздник: кололи свиней, устраивали общий стол. На Троицу дома украшали берёзовыми ветвями. Праздниками становились проводы молодёжи на армейскую службу, тем более - возвращение из армии.
Из этой деревни вышло немало замечательных людей. Танкист-фронтовик Иван Липатов многие годы отдал армии, дослужился до полковника. Погоны подполковника авиации носил старший сын колхозного председателя Антона Кузьмича Ларионова Юрий. Младший Валерий избрал стезю текстильщика. Начинал учеником помощника мастера, возглавлял отдел технического контроля, работал главным механиком, заместителем директора фабрики и, наконец, Валерий Антонович – директор суконного предприятия в Старотимошкине. Валентина Антоновна, в замужестве Фадеева, всю трудовую жизнь посвятила педагогике. Учила детей в несуществующем ныне посёлке Бутырского торфоучастка, преподавала в Старотимошкинской школе. Заслужила самое душевное уважение детей и взрослых.
Старшим офицером стал Александр Митрофанов. Брат его – Виктор Петрович - в том же Старотимошкине учился ткацкому делу, долгие годы возглавлял фабричный профком.
10 октября 1931 года в соседнем Сосновоборском районе, в селе Русский Качим, родилась девочка по имени Маша. Оставшись без родителей, в 14 лет начала работать техничкой в школе. Замуж Мария вышла за исконного гремячевца, потомственного крестьянина Василия Земскова и переехала на его родину. Работая свинаркой, Мария Васильевна прославила и коллектив фермы, и колхоз, и весь наш район. Ей первой на барышской земле было присвоено высокое звание Героя Социалистического Труда.
Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении Земсковой орденом Ленина и медалью «Золотая Звезда» вышел 22 марта 1966 года, 50 лет назад. К тому времени более зажиточная Красная Поляна поглотила гремячевские поля, покосы – весь производственный комплекс. Деревня вошла в состав укрупнённого колхоза «Правда».
Проработав 23 года свинаркой, Земскова стала бригадиром. В 1972-м окончила заочное отделение Жадовского совхоза-техникума и перешла зоотехником в «Правду». С большим уважением относились сельчане к этой трудолюбивой женщине, матери троих детей. К ней шли за советом. В 1982 году Марию Васильевну избрали председателем Краснополянского сельского Совета. В этой должности она и проработала до ухода на пенсию в 1988-м. Она была членом Барышского райкома партии, кандидатом в члены обкома КПСС, депутатом Верховного Совета РСФСР. Мало прожила великая труженица, её не стало в 1990-м.
Не стало и Гремячевки. В 1959 году тут проживало 217 человек, спустя двадцатилетие – всего лишь десять. Жил тут одно время пришлый человек. Но не выдержал новый Робинзон полного одиночества. 1989-й стал последним годом жизни для Гремячевки.
В те места, где лежало Куракино, где, как прежде, бьют криницы и текут воды Качимки, наведываются ветераны, этой землёй рождённые. Приезжают их дети и внуки. Это правильно. Если не останется корней в родной местности – будет много людей, похожих на иссушенное степное растение перекати-поле.